Народные волнения в Междуреченске, где 9 мая произошла авария на крупнейшей в стране угольной шахте "Распадская", показали, что пока Россия не может жить по единым для всего мира неписаным шахтерским законам.
14 лет назад "Власть" опубликовала статью "Пора выходить из забоя" (см. N 28 за 1996 год), в которой выявлялись причины начавшейся в стране серии крупных шахтерских забастовок. Внимание обращалось на мировые традиции: во всех странах, где добыча угля убыточна и дотируется государством, шахтеры, привыкшие находиться на казенном обеспечении, регулярно бастуют. И любые попытки властей изменить этот порядок и сделать отрасль самоокупаемой натыкаются на жесткое сопротивление горняков, сила которого нарастает пропорционально уменьшению госдотаций. Однако в тех странах, где угольную промышленность все же удается сделать прибыльной, шахтеры смиряются с потерей столь дорогого им статуса иждивенцев и их жалобы на государство практически сходят на нет (о мировой тенденции к снижению госдотации угольной отрасли). В 1990-х годах угольная отрасль России тоже была убыточной и поддерживалась государством, поэтому стартовавшую в 1996 году ее масштабную реформу российские шахтеры в полном согласии с практикой своих зарубежных коллег встретили в штыки. Но сравнительно низкая убыточность (госдотации составляли $9 на тонну угля) и решительные намерения властей закрыть к 2000 году 140 самых нерентабельных шахт, а оставшиеся 100 передать частным владельцам, которые их модернизируют и сделают прибыльными, позволяли предположить, что и финал сюжета будет соответствовать мировым шахтерским традициям.
Несмотря на финансовый кризис и памятную "рельсовую войну" 1998 года, угольная реформа свернута не была, хотя и несколько затянулась. В 1999 году дотации составляли уже $0,7 на тонну угля, а в 2002 году полностью прекратились. Тогда же начался последний этап ухода государства из угольного бизнеса. В 2007 году реформа официально была признана завершенной и удачной. Угольная отрасль стала прибыльной, чему, впрочем, немало поспособствовал и рекордный рост мировых цен на сырье: если в 1996 году уголь стоил $60 за тонну, то в 2008-м уже $300-350. В настоящий момент, по данным Минэнерго, все 138 российских угольных разрезов и 93 шахты частные. Численность занятых на них работников с 412 тыс. человек в 1996 году сократилась до 165 тыс. человек в 2009-м, но объем добычи за это время вырос с 257 млн до 300 млн тонн.
Пик нынешнего экономического кризиса угольщики пережили в целом благополучно. В 2009 году мировые цены на уголь упали до $130 за тонну (внутренние — до $50-60), добыча сократилась на 8%, поставки на внутренний рынок — на 7%. Тем не менее экспорт возрос на 5%, что позволило отрасли закончить год с прибылью, хотя последняя и уменьшилась в десять раз, с 68 млрд до 6,5 млрд руб. Отчасти помогло и государство, которое предоставило 10-процентную скидку на перевозку угля по железной дороге, выделило в прошлом году 500 млн руб. в виде возмещения части затрат на оплату процентов по кредитам, а также частично финансировало программы повышения безопасности на шахтах. В 2010 году ситуация начала выправляться, и уже в первом квартале угольщики увеличили добычу на 19%, вплотную приблизившись к докризисным показателям, а цены устремились вверх и уже превышают $180 за тонну экспортного угля и $120 за тонну угля для внутрироссийского потребления. Одновременно начала сокращаться и господдержка отрасли, та же сумма компенсаций процентов по кредитам составит в этом году 250 млн руб. Иными словами, кризис не заставил власти пересмотреть итоги реформы и изменить концепцию в отношении угольной промышленности, она по-прежнему должна быть частной и самодостаточной.
Казалось бы, столь успешная операция (власти реформой гордятся, а эксперты называют угольную отрасль едва ли не идеальным примером функционирования рыночной экономики) должна была завершиться традиционным для других стран хеппи-эндом. Но не тут-то было: российские шахтеры по-прежнему недовольны своими зарплатами и продолжают протестовать, а последние волнения в Междуреченске лишь еще одно тому подтверждение. То есть в России общемировой сценарий разрешения шахтерской проблемы не сработал и реформу нельзя признать состоявшейся, так как ее важнейшая (хотя и не объявленная) задача — прекращение протестов горняков — пока так и остается невыполненной.